к столу, на что Хаски совсем отложил техническое средство и вопросительно посмотрел.
— Какое… право… ты… имеешь… за меня… что-то решать, — очень тихо сказала, боялась начать кричать, поэтому сдерживала голос. Потому что если начну кричать, уже не остановлюсь. Ногтями впилась в мякоть ладоней, чтобы отвлекаться на физическую боль, вместо той, что разрасталась всегда внутри.
— Я не… твоя… собственность, — Хаски недовольно сжал челюсти, видела как подбородок и скулы сильнее заострились. Он отвернулся, осмотрел кухню, словно тянул время или сдерживался:
— Хорошее начало утра, — встал неожиданно резко со стула и явно куда-то намеревался. — В каких смертных грехах я сегодня виноват?
— Какое право ты имеешь ограничивать мне доступ к сетям и моим контактам? — повернулась, глядя за его передвижениями, пошел явно на выход, собирая ключи, телефон, планшет, одеваясь.
Повсюду по квартире пролетал ветер, и завывал. Дверь громко хлопнула где-то в коридоре.
— Поверь это лучший вариант, — Дима старательно обувал кроссовки. — Люди, которые мне не нравятся долго не живут, — выпрямился в немалый свой рост, взялся за ручку двери. — А Шмонт мне очень сильно не нравится.
И всё. Вышел с легкой совестью за дверь, тихо прикрыл и оставил одну со своей беспомощностью и бессилием.
Я претерпевая вскипающую лавину внутри, пошла в ванную переодеться и попутно совершала намеченные дела. Звонок Ирине — первый в списке неотложных. Ей коротко сообщила, что приеду на несколько дней и никакая мразь не остановит.
А потом позвонил мой врач.
Не могу дышать, не могу. Я задыхалась. Громко хватала ртом воздух. Это бред. Этого не может быть. Дышала через раз и задыхалась.
Это иллюзия, бред… скажите мне что это иллюзия, умоляю вас. Опустила взгляд на скорпиона, который холодным металлом обволакивал палец, прочно держал, будто не давая вырваться и я ощущала подобное, словно стояла на эшафоте, вокруг шеи плотная веревка постоянно терла кожу до боли… до крови, а вырваться не могла и обрезать путы никто не помогал. Поскорее бы уже пнули табуретку под ногами, чтобы я сдохла.
С небольшим усилием стянула кольцо с пальца, оно будто не хотело поддаваться, сопротивлялось на сгибе. Но я всё равно стянула, замахнулась и подбросила холодный метал, тот попрыгал по кафелю и укатился под ванную. Второе кольцо с красным рубином.
Да пошло оно всё к Бастардам! Кинула и второе кольцо куда подальше, не проследила за траекторией полета.
Довольно с меня!
Голова закружилась и до боли захотелось упасть лицом на плитку, разбить в кровь нос и лицо.
Громкий, звонкий сигнал домофона отрезвил.
Выбежала в коридор, оттуда на кухню к входной двери, слышала стук и легкие смешки:
— Открой, Вильмонт, я заколебался пасти, когда твой женишок соизволит уйти из дома, — насмешливо проговорил Ленька, руки расставив в разные стороны, словно в объятии. — Иди сюда.
Друг приобнял меня в своем любимом захвате, поправочка, в моем любимом захвате. Я не предполагала, никогда не думала, что вот он мой конец. Оказалась в коконе теплых рук, в тепле и уюте растворилась. А мои глаза закрылись. И я не сдерживала грусть из глаз, боль, отчаяние и мой не контролируемый страх.
Я так в детстве не плакала, не рыдала.
— Леня, прости меня, — было нескрываемом больно, и я чувствовала неизбежность которая гналась за мной.
Словно в кровь накачали воздуха, и я ждала момента когда взорвутся вены под насыщением давления.
— Я беременна, — уткнулась покрепче в любимые и дорогие плечи. Мои силы иссякли и яопустилась, зазывая за собой Леню вниз на пол в коридоре. Уселась на жесткий ковер. Шмонт сидел рядом, гладил меня по спине и волосам.
— Я ослышался? — нет, не ослышался.
Друг в абсолютной тишине ждал ответа. Встрепенулась, когда расслышала звук пальцев по дереву, стук.
— А я думаю, что это самоубийца Шмонт забыл возле моего дома!
Подняла глаза, раскрыла их от слез.
И мы с Леней медленно поднялись с коленей, с ковра, боясь спугнуть животное. Я заморгала, прогоняя слезы и стерла щеки от влаги.
Демонстративная улыбка с ямочками изобразилась на лице Хаски, изображая добродушный настрой.
— Честно, подобного не ожидал. Ты как пробрался сквозь охрану? — повернулся он в сторону к Леньке. — Твоей рожи я не потерплю рядом со своей невестой, — руку поставил на косяк двери, дабы наверное заблокировать любой выход из квартиры. Меня трясло, руки на запятьсях Шмонта жгло, словно кто-то взгялдом сжигал их. Но это ощущение, потому что энергии здесь быть не могло.
— Обычно гостепреимные хозяева предлагают зайти, отведать чаю по крайне мере, — Шмонт начал учить Хаски, повернувшись лицом к нему, за своей спиной спрятал меня.
— Обычно любовники сидят в шкафах или прыгают с третьего этажа, — бровью повел вверх Дмитрий и показал в сторону балкона насмешливо. — Как думаешь? Сам прыгнешь или помочь? — он внезапно сделал шаг в нашу сторону. Я резко вынырнула из-под Шмонта и закрыла его собой.
— Не говори ерунды. Я просто хотела с ним увидеться. Он ночь не спал, ко мне приехал… — злость делала со мной чудеса, превращали в человека, лишь бы не чувствовать обреченного течения водоворота, в который попала и меня затягивало вниз. Боялась все-таки захлебнусь внутри него.
Усмехнулся Дима, резко остановился напротив нас.
— Уйди от него! — скомандовал поперек нас находясь. От неожиданности и громкого крика отошла чуть назад. Зря.
Хаски резко сделал выпад, схватил за майку Шмонта, развернул его на ходу и острые костяшки пальцев вдавил тому в грудь. Это больно.
Я попыталась отвлечь криком, чтобы отвлечь Диму, но он не слушал.
— Не глупи, — прохрипел Шмонт, руками вцепился в запястья соперника.
Хаски внезапно с еще большим усилием надавил костяшками в грудь, словно собирался проткнуть кожу насквозь и приподнял довольно невысокого и щуплого Леню над полом, держа того на вису. Улыбки убрал.
— У тебя минута, чтобы убраться отсюда, желательно улететь на другой материк подальше от Вильмонт, — Хаски резко убрал кулаки от Шмонта и тот неловко опустился на пол, машинально потирая место куда давили костяшки.
— Лень, уйди пожалуйста, — Хаски не адекват чувствовала по его застывшему, наэлектриризованному телу. Которое натянулось и готовое будто к броску зверя, вырвать жилы из шеи соперника или настороженно смотреть за каждым передвижением нарушителя спокойствия его личного пространства.
Леня удивленно повернулся ко мне, по-прежнему потирая грудь.
— Ты из-за него такая странная стала? Вильмонт? — я спрятала глаза где-то в районе лампочки, светящейся над головой Шмонта, избегая ответов и вопросов. — Это все он? — голос его стал таким обвиняющим, колющим меня в самое сердце. Не могла убрать взгляд от света. Боялась и
